Дорогая Маргерит!

Мир тебе и всем, кому ты его подарила. Это моё первое и последнее письмо, поэтому вглядись в нескладные строки, прошу. Сначала я словом отдам тебе своё сердце, отдам не боясь, ведь твои тёплые руки так нежны, я знаю, что на них может лечь моя оголённая душа, и ей не будет больно.

В девять лет невидимые тиски впервые сдавили мою грудную клетку так, что я не смог сдержать слёз. Это случилось через несколько мгновений после того, как на моих руках умер котёнок, которому мы с младшим братом принесли молока и мяса. Он не пил и не ел, и умер, потому что он был слепой и мать-кошка бросила его. В тринадцать лет я узнал, что это были не тиски, но сострадание к маленькому живому существу. В двадцать два года это чувство почти полностью разъело меня изнутри. Мне было больно, когда я видел страдания других, и меня угнетало то, что я не мог вытерпеть всё вместо них.

Я скользил по заснеженной московской улице, а навстречу мне шёл хмурый человек с большой собакой. Она зачем-то рвалась в сторону, а хмурый человек тут же пинал её ногой. И я был готов стать той собакой, лишь бы она могла стать мной и жить так, как велит ей природа, и не быть за это наказанной. Я шагал по заснеженной московской улице, а во дворе дети издевались над молчаливым мальчиком, потому что он был не таким стройным, и не таким смелым, и не таким умным, по-моему, он был болен чем-то, делающим его «не таким». И я был готов стать тем мальчиком, лишь бы он мог стать мной и побыть в кругу друзей.

Но однажды неизъяснимый страх овладел мной. Я понял, что все эти мысли так и будут съедать мой ум, ведь избавиться от них можно только изменив то, что их рождает. Самые честные и благородные побуждения не стоят и медной монетки. Почти всю свою жизнь я видел общество людей, которые безразличны друг к другу, но не делая ничего я и сам был одним из них. И тогда всё осветилось, мне вдруг стало ясно, что не большая собака должна быть на моём месте, но я должен быть на месте её хозяина, не молчаливый мальчик должен стать мной, но я должен стать тем, кто будет его другом. Не «помогать угнетаемым», но «исправлять угнетателей» — вот что должно стать девизом человека, тогда мир можно будет изменить к лучшему. И я решил, что через текст, через слово я могу попытаться это сделать.

Теперь лишь один твой жест, один твой взгляд, Маргерит, и кроме своего сердца я отдам тебе свои руки и свой голос. Отдам без раздумий, потому что знаю — ты обратишь их не в щит и меч, но в бумажного журавлика и белый мак, в истинные орудия справедливости в нашем воинственном мире. Тебе говорили: «Люби ближнего своего, как самого себя». Но ты поступила не так, нет, ты полюбила своего ближнего больше, чем саму себя.

Как солнцу и луне, всему приходит своё время, и сейчас оно пришло для жизни. Слишком долго человека пережёвывали металл, порох и дым, но сегодня как никогда нам нужна ответственность одного перед другим. Неважно, снег или песок у человека под ногами, он может рассчитывать на то, что будет воспринят как равный. И ты, Маргерит, даёшь ему возможность не опускать ясный взгляд себе в ноги, на снег и песок, а посмотреть на мягкое небо, окружённое мирными облаками, и увидеть в его стёклах блики любви.

Веря в тебя

и счастье, которое ты несёшь.