Хорст Ховлер: бывший военнопленный Кироваканского лагеря - Mediamax.am

exclusive
22505 просмотров

Хорст Ховлер: бывший военнопленный Кироваканского лагеря

Хорст Ховлер
Хорст Ховлер

Фото: Nora Erdmann (www.noraerdmann.com) for Mediamax

Фото:


Победа в Великой Отечественной войне имеет особое значение для нашего народа. Если учесть, после Геноцида, унесшего жизни 1,5 млн армян, к тому моменту прошло всего 30 лет, становится очевидным, сколь велики были потери 1941-1945 гг. для нашего народа.

 

Одним из последствий этой войны было присутствие военнопленных немцев, румын, венгров в Армении. Они в основном занимались строительными работами, «искупая грехи» фашистской Германии.

 

В 2015 году корреспондент Медиамакс Ануш Петросян нашла в Берлине бывшего военнопленного Кироваканского лагеря, 87-летнего Хорста Ховлера.

 

- Как и когда вы стали участником Второй Мировой войны?

 

- В 1944 году мне исполнилось 16 и меня призвали в армию в качестве помощника солдата зенитного орудия. В то время была нехватка человеческих ресурсов, и многих 16-летних юношей забирали в армию как помощников солдат ПВО. Мы даже не носили форму немецкой армии.

Хорст Ховлер Хорст Ховлер

Фото: из архива Хорста Ховлера

- Как вы попали в плен? Быть военнопленным, тем более в такой далекой и незнакомой стране, должно быть тяжело.

 

- Война почти закончилась. Это было 7 мая 1945 года. Советская армия вошла в Германию со стороны Одера. Во время бегства мы попали в плен. При нас не было ни оружия, ни других средств самозащиты. Мы сдались без боя. Сначала нас привезли в Кенигсберг - нынешний Калининград, а в конце декабря 1945 года нас отправили в Кировакан. Мы думали, что отправляемся домой, однако оказалось, что едем очень далеко. После трехнедельного путешествия мы оказались в Кировакане. Знаю, что теперь город переименовали в Ванадзор.

 

Нас доставили в лагерь для военнопленных в Кировакане. Поначалу мы понятия не имели, где находимся.

 

- Много говорится о жестоком отношении и агрессии, применяемых в лагерях к военнопленным. Каковы ваши воспоминания?

 

- В военном карауле были солдаты из разных республик Советского Союза. Они контролировали нас и сопровождали на работу.

Фото: Nora Erdmann (www.noraerdmann.com) for Mediamax

Их отношение к пленным было очень разным, в зависимости от того, что они пережили во время войны. Они были взрослыми людьми, у них были свои воспоминания о войне, свой опыт. Они много страдали, потеряли членов семьи. Поэтому в отношении военнопленных была определенная агрессивность. Однако, когда я оглядываюсь назад, то понимаю, что иначе быть не могло. Потерявшие семьи и родных из-за гитлеровской армии солдаты должны были теперь следить за военнопленными.

 

Естественно, что к нам не должны были относиться как к аристократам. Нужно понимать, что им тоже было очень сложно. Было много противоречий. Военнопленные также отчасти создавали проблемы, иногда были агрессивны в своих требованиях и выражениях.

Хорст Ховлер Хорст Ховлер

Фото: Nora Erdmann (www.noraerdmann.com) for Mediamax

Тогда большой проблемой была нехватка продуктов питания, которыми Советский Союз не мог нас обеспечивать. Не было достаточно продуктов для детей детского дома, находившегося по соседству с нашим лагерем. Население страны так же страдало от нехватки еды.

 

- Общались ли вы с местным населением?

 

- Должен сказать, что отношения с армянами у нас были хорошие, однако носили исключительно деловой характер. Первые два года мы рано утром выходили из лагеря и вместе с караулом отправлялись на стройплощадку. Мы были изолированы от общения с местным населением. Общались только со строителями-армянами, которые руководили нашей работой.

 

Кроме того, армяне говорили на своем языке, который мы не понимали. В памяти осталось только немного русских слов. Помню, часто звучала фраза: «Очень много работы». Армянскую речь слушали, но ничего не понимали. Очень жалею об этом. Из немногочисленных выражений, которые я помню – «Շուտ արա» (поторопись).

 

В 1947-1948 гг., когда мы начали получать некоторые деньги, мы получили возможность выходить в часы обеденного перерыва. Помню длинную улицу, ведущую от лагеря, на конце которой были маленькие торговые ларьки. Мы выходили, покупали семечки или табак. Этим ограничивалось наше общение с местными жителями.

Хорст Ховлер Хорст Ховлер

Фото: Nora Erdmann (www.noraerdmann.com) for Mediamax

На строительных работах армяне, работающие с нами, давали нам хлеб и другие продукты, в которых мы нуждались.

 

- Что вы увезли из Армении – вещи, друзей, воспоминания?

 

- Ничего материального я с собой не взял. Освободился неожиданно – за один день. Караульные доставили нас в Тбилиси, затем по берегу Черного моря мы добрались до дома.

 

Из Армении я взял только воспоминания, которые уже не кажутся полными...

 

- И даже беседы с друзьями, побывавшими с вами в плену, не делают воспоминания целостными?

 

- Долгие годы я пытался найти людей, с которыми был в лагере. Но безуспешно. Так и не удалось найти их. У меня был только один друг с тех времен, который рано освободился и вернулся домой. Дружба продолжилась и в Германии. Но его, к сожалению, уже нет в живых.

Фото: Nora Erdmann (www.noraerdmann.com) for Mediamax

Другие постепенно освобождались и возвращались домой. Нам не удалось установить связь. Потеряли друг друга. Я жил в Германской Демократической Республике (ГДР), где почти не говорили об этом. Не было и такого учреждения, где можно было бы зарегистрироваться и найти друг друга.

 

Худшее воспоминание, которое у меня осталось – неопределенность. Когда мы приехали в Калининград в качестве военнопленных, у нас не было никакой реальной информации, как долго мы побудем в плену. Это вызывало страх, ужас.

 

В Армению нас доставили на поезде. Была зима, холод. А дорога продлилась три недели. Была очень напряженная и сложная ситуация, сильно навредившая здоровью. Мы отправились в долгий и морозный путь в неизвестность. Не знали, куда едем, сколько там пробудем. Неопределенность пугала нас. Офицеры советской армии говорили, что нам еще долгие годы придется искупать ущерб, нанесенный фашистами. Было невыносимо.

 

Тогда мне было 17 лет, и я думал – «ну какое отношение я имею к фашистской войне и проклятому Гитлеру»? Я даже не был настоящим солдатом. Попал в плен, не совершив ничего плохого, и не испытывал ни малейшего чувства вины. Я ничего не сделал советскому народу. Не сделал ни одного выстрела. Почему я должен четыре года провести в плену? Ведь я ни в чем не виноват.

Хорст Ховлер Хорст Ховлер

Фото: Nora Erdmann (www.noraerdmann.com) for Mediamax

Однако сейчас, когда оглядываюсь через много лет, понимаю, что мы, безусловно, были обязаны нести на себе часть вины за фашистскую войну и искупить часть вины.

 

Уже в 87-летнем возрасте могу с уверенностью сказать, что это был наш долг – оказать Советскому Союзу небольшую помощь в качестве пленных. У меня нет чувства вины, однако не считаю решение Советского Союза ошибочным. Я считаю, что несколько молодых лет в плену в Кировакане - не повод для плохих мыслей.

 

- Помните Кировакан, можете его описать?

 

- Я почти не знаю Кировакан. Мы были в лагере, который, наверное, находился в центре города, и когда мы шли на работу, всегда переходили через маленькую реку. Думаю, мы работали на стройке на одной из окраин Кировакана в северном направлении. Строили завод. Работали под руководством армянских специалистов. Они обрабатывали армянский красный камень, придавали ему квадратную форму. Затем мы относили эти камни на стройплощадку, где воздвигались стены. Я выполнял обязанности рабочего, помогал строителям.

 

Я долго думал, но не могу сказать, в какой части Кировакана это было. Мы не могли свободно выходить в город. Знали только дорогу до стройплощадки и обратно «домой». Мои знакомые часто спрашивают, какой город Кировакан. К сожалению, не могу многого сказать. Наша жизнь была однообразной – лагерь-стройка-лагерь.

Хорст Ховлер Хорст Ховлер

Фото: Nora Erdmann (www.noraerdmann.com) for Mediamax

Однажды, в 1948 году, нас повезли работать на какой-то дороге. Мы должны были расширить ее. Как рассказывают, дорога вела к озеру Севан. Там мы долгие недели работали на горе. Иногда я говорю со знакомыми об Армении. Все уверенно говорят: «Наверное за многими армянками ухаживал».  А жены моих сыновей в шутку говорят: «Признавайся, у тебя там наверное и дети есть». Они не верят, что на самом деле у меня была скучная жизнь военнопленного.

 

- Какой была жизнь после возвращения, был ли период адаптации?

 

- Наш поезд доехал до Франкфурта-на-Одере. Моя семья и родные жили на территории советской ГДР. Я тоже остался на советской стороне. Жил с матерью в одном из поселков Мекленбурга. В начале было невыносимо трудно. Мне был 21 год. Жизнь в Советской Германии в тот период был отнюдь не легкой. Из одной катастрофической ситуации я попал в другую, притом положение моих родных было не лучше, чем у меня – бывшего военнопленного. Были тяжелые бытовые условия, низкий уровень жизни, однако я довольно быстро вернулся к жизни. Научился судостроительству и переехал в Варнемунде, долгие годы строил суда. В ГДР я чувствовал себя хорошо. Должен признаться, что хотя ситуация была тяжелой, я не испытываю ни страха, ни злобы, вспоминая годы плена.

Фото: Nora Erdmann (www.noraerdmann.com) for Mediamax

- Насколько этот период вашей жизни повлиял на дальнейшую жизнь?

 

- Знаете, многие немецкие солдаты в то время считали делом чести воевать, убивать и бороться за свои идеи. Для них попасть в плен было чем-то неприемлемым – лучше умереть, чем попасть в плен. Однако я с этим не согласен.

 

Быть военнопленным – нелегко, однако в любом случае для душевного состояния человека это лучше, чем каждый день убивать людей на фронте.

 

Лично для меня в данной ситуации лучше быть пленным, чем участником боевых действий.

 

- Какой вы считаете свою жизнь сегодня и в ретроспективе?

Хорст Ховлер с женой Хорст Ховлер с женой

Фото: Nora Erdmann (www.noraerdmann.com) for Mediamax

- Я счастлив. Моя жизнь удалась. Я живу в Берлине со своей 85-летней женой. У меня большая семья: четверо сыновей, семеро внуков, правнуки – они украшают мою жизнь.

 

- Не хотите поехать в Армению?

 

- Во времена ГДР я меньше думал об этом. Сейчас, когда я старше и предпринял попытку записать воспоминания о моей семье и друзьях, подумал, что нужно поехать в Армению, в Кировакан. С возрастом мне стало важнее поехать в Армению, однако, к сожалению, сейчас я не могу осуществить свое желание.

 

Своим детям я рассказывал и рассказываю только положительные моменты того периода. Темные стороны пусть останутся во мне.

 

С Хорстом Ховлером беседовала Ануш Петросян

 

Фото: Нора Эрдманн (специально для Медиамакс)

Комментарии

Здесь вы можете оставить комментарий к данной новости, используя свой аккаунт на Facebook. Просим быть корректными и следовать простым правилам: не оставлять комментарии вне темы, не размещать рекламные материалы, не допускать оскорбительных высказываний. Редакция оставляет за собой право модерировать и удалять комментарии в случае нарушения данных правил.




Выбор редактора