В марте-апреле 2015 года рабочая группа Армянского государственного педагогического университета им. Х. Абовяна провела социологическое исследование (подробности доступны на армянском и английском языках), с целью выяснить «особенности восприятия явления Геноцида армян и психолого-мировоззренческие отражения в общественном мнении». В опросе приняли участие 560 жителей Еревана.

Участники опроса оценили свои настроения и ощущения по поводу понятия Геноцида, выбрали варианты устранения последствий Геноцида и отметили, какие государства и структуры они считают своими союзниками.

В этом году рабочая группа университета во главе с кандидатом философских наук, доцентом Ованесом Ованисяном второй раз провела исследование в рамках той же темы.

- Г-н Ованисян, какую цель преследует исследование, и отличались ли настроения среди молодежи от настроений среди старшего поколения?

- Наша задача заключалась в изучении спектра общественных восприятий Геноцида армян, настроений, возникающих в связи с этим историческим фактом, выявлении «палитры» эмоциональных реакций и рациональных позиций. Участникам опроса мы представили список возможных настроений и эмоций из 12 пунктов и предложили отметить, какие эмоции и в какой мере возникают у респондентов при мысли о Геноциде армян.

В некоторых вопросах между молодежью и старшим поколением есть различия. Так, среди старших более заметны упаднические настроения, а среди молодежи ярче выражены требовательская позиция и оптимизм (91,2%), чем у старших (83,9%).

К примеру, ощущение «депрессии и разочарования», которое, к слову, с 66,8%-ами занимало в списке настроений последнее место, среди людей в возрасте 61 год и старше составляло 75.9%, а среди людей в возрасте 18-30 лет - 23.8%. То есть, ощущение подавленности среди молодежи встречается втрое реже. Думаю, это положительный показатель.

«Боль утраты и сожаления» почти в одинаковой мере выражена у женщин и мужчин, а также в четырех возрастных группах.

Это ощущение немного вырастает с ростом образовательного ценза, составляя среди имеющих высшее образование 98.6%, среди людей с неполным высшим и средним образованием – 95%.

Есть и различия в случае «ненависти к организаторам геноцида». Если среди людей со средним образованием она составляет 100%, то среди респондентов с высшим образованием она выражена чуть слабее – 94%.

«Стремление жить и бороться вопреки беде» растет параллельно с уровнем образования. Некоторые различия есть и в случае вопроса устранения последствий геноцида. Здесь на первом месте – «возвращение исторических территорий или их части». Этот ответ наиболее часто встречается среди людей в возрасте 18-30 лет (67.1%) и постепенно снижается с возрастным цензом (среди 30-45-летних составляет 62,7%, среди лиц в возрасте 46-60 – 61,0%,  среди людей старше 61 года – 58,3%).

Ованес Ованисян

Фото: Медиамакс

Один из вариантов был сформулирован так: «обеспечение выгодного геополитического положения для Армении в качестве компенсации потери территорий, в частности – предоставление выхода к Черному морю». Процент сторонников этого варианта высок среди мужчин, респондентов с высшим образованием и лиц старше 60-и лет – 25,9%. 

- Какой показатель стал самым неожиданным по результатам опроса?

- Я бы сказал - обнадеживающим показателем. Это становится очевидным, когда отмеченные в опроснике 12 эмоций и настроений мы группируем на 3 части.

Положительным я считаю то обстоятельство, что боль, сожаление, депрессия сегодня уступают протесту, гневу и стремлению к борьбе (76% против 88%).

Еще более обнадеживающим является то, что преобладают стремление победить боль, вера в будущее, оптимизм (91.2%).

Для трансформации фрустрации европейцы в 20-ом веке отмечали два возможных пути. Первое - трансформация разочарования в протесты и революцию. Альбер Камю вывел свою известную формулу: «протестую, значит существую». С ним соглашался и Жан-Поль Сартр.

В рамках европейской экзистенциалистской мысли существовало и другое направление, согласно которому силу разочарования следует преобразовать в веру, в стремление восстановить религиозные традиции. Сегодня в нашей реальности можно заметить эти два направления, особенно в контексте внутриполитических событий. Есть те, которые призывают превратить разочарование в революцию. Кроме того, с каждым днем расширяются религиозно-сектантские кружки.

Нашему национальному менталитету свойственен еще один путь – привычка «обижаться и уходить» как сделал Младший Мгер из армянского эпоса. То есть, энергия разочарования трансформируется в миграционный процесс, который выражается не только отъездом из Армении, но и отступлением от своих корней, их сокрытием.

Среди знаменитых людей, переживших Геноцид, также можно заметить это настроение. Например, Аршил Горки – Востаник Адоян, не только изменил имя и фамилию, но и предпочитал не говорить о своих корнях. То есть, вместе с отторжением катастрофы, стремлением придать ее забвению, возникает и желание отрицать свое армянское происхождение.

Все три указанные трансформации не имеют перспективы. К счастью, как свидетельствуют итоги исследования, у нас преобладает стремление бороться путем созидания и оптимизм. Это обстоятельство позволяет взглянуть в будущее с верой. Исходя из этого обстоятельства, нужно вести соответствующую политику и трансформировать энергию воспоминаний и эмоций о Геноциде в процесс усиления государства, развития экономики и культуры, в стремление добиться прогресса на переговорах.

- Вы предложили респондентам оценить интенсивность выше перечисленных настроений. Не считаете ли Вы, что настроения подавленных людей и оптимистов являются взаимоисключающими?

- Мозаика общественного восприятия явления Геноцида армян и психолого-мировоззренческих отражений действительно сложна. Компоненты, включенные в выше указанные три группы эмоций на самом деле взаимоинтегрированы и переплетены. Включенные в эти группы настроения и эмоции выступают в комплексе, то и дело уступая место друг другу.

Если классифицировать эти эмоции по убыванию, то на первом месте будут сожаление и боль, на втором – чувство ненависти к совершившим Геноцид, а на третьем – решимость жить и бороться вопреки катастрофе.

Человек, переживший боль, действительно должен испытывать смешанные эмоции. Конечно, есть сожаление, однако человек понимает, что боль, депрессия и самобичевание не позволят ему уйти далеко. На сознательном, а часто и на подсознательном уровне эта боль превращается в решимость жить и бороться с бедами.

- Как Вы думаете, ведется ли целенаправленная политика для повышения уровня положительных настроений и есть ли необходимость в специальных структурах, занимающихся этим?

- Средства массовой информации, интеллигенция должны многое сделать в этом плане. Это касается как искусства и литературы, так и философии, политологии, психологии и СМИ.

Типична биография одного из наших героев XX века, Гарегина Нжде. До 1915 года он тоже не избежал упаднических настроений экзистенциализма и выступал под псевдонимом Гарегин Дардуни. Его произведения того периода пронизаны разочарованием и «грустными аккордами», как названа одна из его работ. «Не говорите мне больше, что будущее за нами, не повторяйте мне этих безнадежный строк… Победила тьма, свет побежден, больше не верю, не говорите мне…». Вот такое настроение преобладало в его работах. Однако Геноцид 1915 года не только не сломал его, но и вызвал стремление жить и преодолевать трудности.

От экзистенциальной философии он вернулся к жизни и к философии воли, где смысл жизни в борьбе и желании жить, творить свою судьбу. Этот образ мыслей и действий в случае отдельно взятого человека оказался очень эффективным. Представляете, к какому результату он может привести в случае нации? Наша задача –правильная трансформация социально-психологических настроений.

- Как Вы относитесь к подходу, согласно которому мы не «жертвы», а «пережившие» Геноцид, или «спасшиеся», так как не дали себя уничтожить?

- Отношение к историческому факту очень важно для организации дальнейших действий. Есть доля правды в утверждении, что армянам свойственно самобичевание. Годы Арцахской войны мы часто упоминаем как «холодные и темные». Мало кто называет их временем героической борьбы. Чем наше положение уступало блокаде Ленинграда? Мы были в экономической блокаде, не имели регулярной армии, однако смогли выжить и победить.

Энергия воспоминания о Геноциде на подсознательных социально-психологических уровнях очень сильна, и мы не можем отделить ее от нашей идентичности. Даже если захотим отрицать и забыть.

Следовательно, важно трансформировать ее в веру в будущее, и решимость к улучшению нашего политического и экономического положения. Таким образом мы сможем сказать – да, мы выжили неслучайно. Если потеряем то, что имеем сегодня, то ради чего были все жертвы? Причислив их к лику святых, мы должны суметь начать строить будущее. Это должно осуществляться путем дошкольного и школьного образования, семейного воспитания.

- Если бы этот опрос проводился среди армян Диаспоры, какой была бы картина?

- Существенную часть Диаспоры составляют потомки жертв Геноцида. Предполагаю, что у этой части наших соотечественников чувство боли, а может и депрессивные настроения, были бы заметнее.

Следует отметить, что вокруг проблемы Геноцида консолидированы все армянские организации как в Диаспоре, так и в Армении. Эта гармония проявилась во время организации мероприятий к столетию Геноцида. Хотя звучали отдельные критичные голоса по поводу организации мероприятий, думаю, что они придали большой импульс армянам как Диаспоры, так и Армении. Это единство нельзя потерять, и для этого важны последовательные диалоги и исследования.

Наше исследование также было важно с точки зрения разработки грамотных научных подходов к проблемам. В области публичного управления мы часто проявляем ситуативное поведение. Образно говоря, действуем по принципу пожарной бригады: ждем, где вспыхнет пожар, и бежим его тушить. Давно созрела необходимость в концептуальных, систематизированных подходах.

Подобные исследования важны для того, чтобы принимающие решения на политическом уровне учли и общественное мнение. Для формирования и тем более изменения общественного мнения его в первую очередь следует изучить.

Беседовала Мариам Маноян